Читать книгу - "#моя [не]идеальная жизнь - Софи Кинселла"

Конечно, Деметра замужем, и, конечно, у нее двое детей: мальчик по имени Хэл и девочка по имени Коко. У нее миллион друзей, которых она знает «целую вечность». Она постоянно бывает на вечеринках, разных мероприятиях и на присуждении премий за дизайн. Порой она вздыхает и говорит, что это у нее третий выход в свет за неделю. И восклицает: «Это бесконечное обжорство – сущее наказание!», переобуваясь в туфли от «Миу-Миу». (Я выбрасываю в мусорный контейнер множество упаковок Деметры, так что по ярлыкам вижу, одежду каких фирм она носит. «Миу-Миу». «Марни». «Дрис ван Нотен». И много вещей от «Зара».) А потом у нее загораются глаза – и не успеешь оглянуться, как ее фотографии уже в фейсбуке, на странице «Купер Клеммоу», и в твиттере, и повсюду: Деметра в крутом черном топе (вероятно, «Хельмут Ланг» – его она тоже любит), сияющая, идеальная, с бокалом вина в руке, в обществе знаменитых дизайнеров.

Не думайте, что я завидую. Разве что чуть-чуть. Я не хочу быть Деметрой. Мне не нужны ее вещи. Ведь мне всего двадцать шесть лет – что бы я стала делать с «Вольво SUV»?

Но когда я смотрю на нее, то чувствую что-то вроде булавочного укола… И думаю: а могла бы это быть я? Когда-нибудь? Если я заработаю достаточно денег, будет ли у меня такая жизнь, как у Деметры? И дело не только в вещах, но и в уверенности. Стиль. Утонченность. Связи. Даже если бы у меня ушло на это двадцать лет, я бы не возражала. Я была бы в экстазе! Скажи мне кто-нибудь: «Если ты будешь упорно трудиться, то через двадцать лет будешь жить так же», – я бы моментально взяла старт и рванула вперед.

Однако это невозможно. Этого не будет никогда. Говорят о карьерной лестнице, но нет такой лестницы, которая привела бы меня в жизнь Деметры, как бы упорно я ни трудилась.

Я имею в виду два миллиона за дом.

Два миллиона!

Однажды я подсчитала. Предположим, банк даст мне в кредит эту сумму (разумеется, ничего подобного они не сделают). При моей нынешней зарплате, чтобы вернуть кредит, мне понадобится 193,4 года (и, знаете ли, нужно еще дожить).

Когда это число появилось на экране калькулятора, я громко рассмеялась. Несколько истерическим смехом. Люди говорят о разрыве поколений, но скорее это пропасть. Большой Каньон поколений. И нет такой лестницы, которая привела бы меня в жизнь Деметры. Разве что случится что-то экстраординарное: выигрыш в лотерее, или наследство от богатых родственников, или какая-нибудь гениальная идея, на которой я заработаю состояние. (Не думайте, что я не пытаюсь. Каждый вечер я провожу в попытках изобрести новый тип бюстгальтера или низкокалорийную карамель. Однако пока что ничего не выходит.)

Итак, я не могу сделать своей целью жизнь Деметры. Но можно взять из нее все, что можно. Я буду наблюдать за Деметрой, изучать ее, стараться стать на нее похожей.

А также стараться не стать на нее похожей.

Потому что – разве я об этом не упоминала? – она просто какой-то кошмар. Она идеальна – и в то же время она кошмар. И то и другое.

Я как раз включаю свой компьютер, когда Деметра входит в наш опенспейс, прихлебывая соевый латте.

– Люди! – говорит она. – Люди, послушайте.

Это еще одно любимое слово Деметры: «люди». Она входит в нашу комнату, говорит «Люди!» театральным голосом, – и мы все отрываемся от своих дел, ожидая важного объявления. А на самом деле ей нужно что-то такое, что знает только один из нас. Но поскольку она вряд ли помнит, кто из нас чем занимается и даже как нас зовут, ей приходится обращаться ко всем.

Ладно, я слегка преувеличиваю. Но не очень сильно. Я никогда не встречала людей с такой ужасной памятью на имена, как у Деметры. Флора однажды сказала, что у Деметры действительно проблема: она не узнаёт лица, но не хочет признать этот факт. Считает, что это не отражается на ее работе.

Еще как отражается!

И еще одно. Пусть она не узнаёт лица, но уж помнить имена она может? Я здесь семь месяцев, и клянусь, что она все еще не знает, как меня зовут: Кэт или Кейт.

На самом деле я Кэт. Кэт – уменьшительное от Кэтрин. Потому что… Потому что это крутое уменьшительное имя. Оно короткое и энергичное. Оно звучит современно. Оно лондонское. Это я. Кэт. Кэт Бреннер.

Привет, я Кэт.

Привет, я Кэтрин, но зовите меня Кэт.

О’кей, а теперь начистоту. Это не совсем я. Пока что. Я все еще наполовину Кейти. Я стала называть себя «Кэт» с тех пор, как начала здесь работать, но почему-то еще не совсем привыкла е этому имени. Иногда я не сразу реагирую, когда люди окликают меня «Кэт».

Но я исполнена решимости быть Кэт. Я буду Кэт. Это мое новенькое, лондонское имя. У меня было три разных места работы в жизни (ну хорошо, два из них были стажировкой), и каждый раз я создавала новый имидж. Переход от Кейти к Кэт – просто последний этап.

Кейти – это я дома, в Сомерсете. Розовощекая кудрявая сельская девчонка, которая вечно ходит в джинсах и веллингтонах^[2] и вся в шерсти после кормления овец. Девчонка, чья вся светская жизнь ограничена местным пабом. Девчонка, которую я оставила в прошлом.

Сколько себя помню, мне всегда хотелось вырваться из Сомерсета. Я хотела в Лондон. На стене моей спальни никогда не было мужских рок-групп – у меня висела карта лондонского метро. Плакаты с «Лондонским глазом»^[3] и «Огурцом»^[4].

Первая стажировка, которую мне удалось получить, была в Бирмингеме. Это тоже большой город, с магазинами, гламуром, шумными улицами… Но это не Лондон. У него нет лондонского духа, от которого у меня замирает сердце. Очертания зданий на фоне неба. История. Ты проходишь мимо Биг-Бена и слышишь его бой на самом деле. Стоишь на тех самых станциях подземки, которые видела в миллионах фильмов о Лондонском блице^[5]. Сознаешь, что ты в одном из лучших городов мира. Жить в Лондоне – это все равно что жить в фильме: диккенсовские закоулки, сверкающие кварталы с башнями, потайные площади с садиками. Тут вы можете быть кем вам угодно.

В моей жизни очень мало вещей, которые входят в первую десятку любого всемирного рейтинга. У меня нет ни шикарной работы, ни шикарного гардероба, ни шикарной квартиры. Но я живу в городе, входящем в первую десятку. Люди со всего света хотели бы жить в Лондоне. И я теперь здесь. Вот почему мне неважно, что, добираясь до работы, я прохожу все круги ада, а в моей спальне всего три квадратных фута. Зато я здесь.

Я попала сюда не сразу. Единственное предложение, которое я получила после университета, было от крошечной маркетинговой фирмы в Бирмингеме. Перебравшись туда, я сразу же начала создавать новый имидж. Я подстригла челку. Каждый день выпрямляла волосы и укладывала их узлом. Купила очки в черной оправе с прозрачными линзами. Я стала выглядеть по-другому. Я чувствовала себя другой. Я даже сменила макияж: карандаш для губ и жидкая подводка для глаз.